▼

В последний день заскочил на выставку Ильи Федотова-Фёдорова в Тимирязевском музее. Сразу же отметил для себя, что псевдореликвии художника проигрывают соседним естественнонаучным экспонатам. Репродукции, камушки и репродукции с галькой мне понравились. Но больше всего приглянулось замедленное видео, на котором обнажённый татуированный музейный работник (на этикетаже был назван ветеринаром) рассматривает чучело какой-то некрупной обезьяны. Шикарное и гей-френдли. Кусок заснял, но не лучший, в начале была более захватывающая сцена.




Пара работ художника отклеились и рухнули на (и за) другие экспонаты. В двух неподписанных случаях у меня возникли сомнения, чья это уместная бумажка и чей пластиковый виноград, музейные или федотовские.

(как всегда личный выбор)

* Младобиеннале — здесь: Московская международная биеннале молодого искусства

1. Namsal Siedlecki, “Nerbo” (2017) — объекты • хлысты из бычьих пенисов
   
2. Mila Panic, “Burning Field” (2017) — видео • традиционный поджог травы • 1 ч 46 мин
   
3. Andrés Baron, “Printed Sunset” (2017) — видео • две дамы, обнявшись, созерцают условный закат, нарисованный в векторном редакторе Adobe Illustrator • 6:21
   
4. Anastasis Stratakis, “Sic Semper Tyrannis (Dance, Dance, Dance)” (2017) — видео • удары по бронзовой голове Адольфа Хитлера • 1:01
   
   
   
   
   
   
5. Jonna Kina, “Secret Words and Related Stories” (2016) — видео • истории паролей • 20:12
   
6. David Bernstein, “Garden” (2018) — инсталляция • пост-интернет-интерьер с комнатным растением (фикусом) в горшке, ковром и одной парой тапочек для зрителей
   
7. Violet Dennison, “ShaStreamEarthTrauma” (2017) — скульптура, похожая на радиатор, которая тихо-тихо или неуловимо гудит
   
8. Piotr Urbaniec, “Balance”, from “The ephemeral land art series” (2016) — видео • верчение холохупа на мелководье • прибл. 3 мин
   
   ( 9–20 )

Метка для чартов в этом дневнике: chartomania (41 запись)

Здесь я позволю себе дать тривиальное и достаточно подробное описание знаменитой работы Феликса Гонзалеса-Торреса. Я догадываюсь, что вы и так с ней давно знакомы, текст мне нужен для другого — весьма условно поквитаться с одной неприятной лекторкой из ГЦСИ, преподавательницей РГГУ. Её имя я забыл, да оно и ничтожно, раз человек больше всего известен тем, что преподаёт в РГГУ, а больше и ничем. Эта лекторка на своих лекциях избегает называть гомосексуальность гомосексуальностью, геев геями, предпочитает стыдливые путинские эвфемизмы и ханжеское умолчание. Про «Портрет Росса» она своим студентам и вольным слушателям говорит, что это такое упражнение с формой и постминимализм, и конфетка тает во рту у зрителей просто так, мило и приятно.

К делу.

Объект представляет собой горку леденцов в разноцветных фантиках, оптимальный вес объекта или скульптуры — 175 фунтов (некоторые музеи пишут о 180 фунтах, 79,5 и 81,5 кг соответственно). Каждый посетитель может подойти, нагнуться и взять себе один или небольшую горстку леденцов. Во-первых, угоститься, во-вторых — унести домой и тем самым бесплатно стать символическим сообладателем этой работы (понятный, даже эталонный процесс-арт). Владелец работы обязан восполнять скульптуру во время её публичного показа. Работа лишена экспликации — зрители должны как-нибудь сами разузнать, что же перед ними.

Основной и давлеющий над всеми остальными смысл работы в том, что горка конфет обозначает умершего возлюбленного Феликса Гонсалеса-Торреса по имени Росс Лэйкок. Художник и его бойфренд были открытыми геями, жили в то самое поворотное время, когда Соединённые Штаты оглушила эпидемия ВИЧ и покосила большую долю художественного и гей-сообществ. У обоих любовников был выявлен вирус, оба умерли от осложений, связанных со СПИДом, но с разницей в четыре года. Первым ушёл Росс.

Правительство старалось слепить из эпидемии фигуру умолчания и одновременно от страха обозлилась на гей-комьюнити и ночную жизнь вообще. Художественное сообщество, наоборот, вышло на политическую авансцену, громко и очень активно поддержало гей-сообщество, и, вместе с гражданскими активистами, переломило отношение общества и политиков ко всей теме. «Портрет Росса» стал в этих баталиях одной из нескольких ярких, манифестных работ.

Ворох коннотаций:

Люди с ВИЧ в те годы сначала жили несколько лет ничего не подозревая, а потом начинали таять на глазах, слабеть и выматываться/стареть. Иссякающая скульптура напоминает об этой потере веса.

Во рту с каждым леденцом происходит похожая ситуация, только с неминуемым финалом. Между отдельным леденцом и всей скульптурой целиком возникает конфликт — смерть наступает и человек исчезает/человек всё не исчезает.

Время рассасывания конфеты задаёт небыстрый темп прощания-поминания с умершим идиллическим любовником.

Кричащее воспевание идеального любовника, смакование своей большой любви вместе со всем миром. Всё это характерно для Феликса Гонзалеса-Торреса. Благодаря такой подробности, что эта любовь гомосексуальна, а также неизбежности скорого ухода обоих возлюбленных, песнь о своём идиллическом герое не выглядит пошлой. Норм.

Скульптура предлагает положить в рот и съесть частичку заразного человека: таким образом работа побуждает зрителей через простое и безопасное действие нарушить стигматизацию людей с ВИЧ.

Религиозно мыслящие видят в работе обряд причастия.

(Этот пункт добавлен в 2023 году) На христианских похоронах есть необязательный ритуал: друзья и подруги умерш:ей стоят и молчат, потом подходят по одному, наклоняются, берут горсть земли и бросают её в могилу. Здесь это действие обёрнуто вспять — зритель:ницы подходят, наклоняются и забирают небольшую часть от всей горки себе.

Сладость и простота леденца — горечь от утраты и страх смерти.

Ещё один резкий контраст заключается между холодностью, минималистичностью формы (почти Карл Андре) и горячим, волнующим обозначаемым.

Политики-реакционеры конца 1980-х имели обыкновение кричать на манифестирующее себя квир-искусство свои типовые «срамота», «грешновато» и «порнография» (в основном на Мэпплторпа). Работа издевается над этими предполагаемыми и ожидаемыми обвинениями в демонстрации «порнографии»: ну, дерзайте, расскажите, где здесь эта ваша «порнография»?

Художник, по его воспоминаниям, после смерти бойфренда ел снотворное горстями как конфеты.

(Удлинить список мне помог текст Глеба Напреенко и Александры Новожёновой.)

О форме работы: чаще всего «Портрет Росса» выставляется либо горкой на полу посреди выставочного пространства, либо горкой в углу, либо равномерно засыпанным прямоугольником на полу. Были и другие варианты.

Серия приблизительно таких же работ началась не с «Портрета Росса», а с посвящения США (фантики белого, красного и синего цветов, 1990 год) и работы «Placebo» (все леденцы в серебристых обёртках). Позже в этой же серии были и портрет отца (белые ментоловые леденцы в прозрачных фантиках), портрет коллекционера Марселя Брайена (синие фантики), работа «Untitled (Lover Boys)» и так далее. То есть саму форму художник использовал под самые разные высказывания, однако выстрелил больше всего «Портрет Росса».

В семи кусочках, снято ближе к концу:



«Нежелательная организация» позиционирует себя как квир-феминистскую аффинити арт-группу. Основные участницы (они же в кадре): Маша Годованная, Полина Заславская, Дарья Воруйубиваева. Локация — Петербург.

---

Пожалуй, лучшая (наиболее интересная) лекция о чебаркульском метеорите 2013 года, из тех четырёх-пяти, что я видел (на втором месте Владимир Сурдин):

Более месяца назад задумал сделать большую запись про канадскую арт-группу The General Idea, но потом понял, что готовить про неё целый рассказик слишком затратно по времени. Поэтому ограничусь несколькими картинками.

Группа состояла из трёх открытых геев — Феликса Партца, Хорхе Зонталя и А. А. Бронсона. В 1994 году двое из них умерли от осложнений, связанных со СПИДом, остался в живых только А. А. Бронсон. Последний стал работать индивидуально, в том числе сделал несколько мемориальных работ о скончавшихся друзьях.