▼

Вчера (в воскресенье) за час до полуночи мне пришло письмо — новостная рассылка от «Белла», где журналистка упомянула, что «в прошлую пятницу внезапно рухнул Silicon Valley Bank», имея в виду новости девятидневной давности.

Я всегда (много лет) подозревал какой-то мухлёж с выражением «в прошлую пятницу», но никогда не обращал на него сфокусированного внимания, просто им не пользовался. Кажется, это выражение означает «в пятницу на прошедшей неделе», но определение его если и есть, в верхней части поисковой выдачи не находится.

То есть в воскресенье, 19 марта, люди, использующие оборот «в прошлую пятницу», могут иметь в виду как 10 марта (большинство), так и 17 марта (меньшинство). А когда говорят «в прошлый понедельник» — 6 или 13 марта (тут я уже не берусь предположить, в каких долях). Причём в первые ночные часы понедельника значение оборота у кого-то меняется, а у кого-то нет, потому что часы бодрствования после полуночи часть носитель_ниц языка продолжает считать длящимся воскресеньем, а часть — уже понедельником.

( Продолжаем разговор )

Сделал слишком острую пасту (значит, буду есть её один). Пока ел, весь рот горел, а с затылка лился пот. Из плюсов: через несколько часов начнёт колоть в анусе.

Всё-таки хочется увидеть закат цукерберговской «Меты», такой вот микростимул следить за своим здоровьем.

Ботоксный старичок на каблучищах, который в свете софитов любит рассказывать сальные шуточки, но не драг-квин.

(Надеюсь, моя загадка не гомофобная, но не уверен... Простите меня, милые и ужасные, весёлые и громоздкие драг-квины!)

В память об архитекторе Андрее Меерсоне† загрузил на «Викимедиа» 14 фотографий здания Миноборонпрома с 1-й Брестской (снимал неделю назад, 15 марта 2020 года). Поделюсь ими и здесь.



Здание построено по проекту архитекторов Андрея Меерсона, Максима Былинкина и А. В. Репетий (последнее имя даю без склонения, так как гендер архитекторки или архитектора для меня остался неизвестным) и расположено по адресу 1-я Брестская улица, дом 10, строение 4.

В интернете я нашёл только шесть фотографий этого здания, так что мои 14 (плюс несколько дополнительных/лишних в «Твиттере») имеют шансы стать для кого-нибудь полезными.



Самое непонятное в здании это годы его постройки — 1966–1969 гг. Не знаю как вы, а я вижу в нём не столько «необрутализм, но не в бетоне» и обычный для того десятилетия модерн_изм, но и явные приметы постмодернизма, а для архитектурного постмодернизма 1969 год — это как-то рановато. Может я вижу то, чего нет? Хотелось бы это с кем-нибудь обсудить.

Описание из путеводителя «Москва: архитектура советского модернизма 1955–1991»

Здесь я позволю себе дать тривиальное и достаточно подробное описание знаменитой работы Феликса Гонзалеса-Торреса. Я догадываюсь, что вы и так с ней давно знакомы, текст мне нужен для другого — весьма условно поквитаться с одной неприятной лекторкой из ГЦСИ, преподавательницей РГГУ. Её имя я забыл, да оно и ничтожно, раз человек больше всего известен тем, что преподаёт в РГГУ, а больше и ничем. Эта лекторка на своих лекциях избегает называть гомосексуальность гомосексуальностью, геев геями, предпочитает стыдливые путинские эвфемизмы и ханжеское умолчание. Про «Портрет Росса» она своим студентам и вольным слушателям говорит, что это такое упражнение с формой и постминимализм, и конфетка тает во рту у зрителей просто так, мило и приятно.

К делу.

Объект представляет собой горку леденцов в разноцветных фантиках, оптимальный вес объекта или скульптуры — 175 фунтов (некоторые музеи пишут о 180 фунтах, 79,5 и 81,5 кг соответственно). Каждый посетитель может подойти, нагнуться и взять себе один или небольшую горстку леденцов. Во-первых, угоститься, во-вторых — унести домой и тем самым бесплатно стать символическим сообладателем этой работы (понятный, даже эталонный процесс-арт). Владелец работы обязан восполнять скульптуру во время её публичного показа. Работа лишена экспликации — зрители должны как-нибудь сами разузнать, что же перед ними.

Основной и давлеющий над всеми остальными смысл работы в том, что горка конфет обозначает умершего возлюбленного Феликса Гонсалеса-Торреса по имени Росс Лэйкок. Художник и его бойфренд были открытыми геями, жили в то самое поворотное время, когда Соединённые Штаты оглушила эпидемия ВИЧ и покосила большую долю художественного и гей-сообществ. У обоих любовников был выявлен вирус, оба умерли от осложений, связанных со СПИДом, но с разницей в четыре года. Первым ушёл Росс.

Правительство старалось слепить из эпидемии фигуру умолчания и одновременно от страха обозлилась на гей-комьюнити и ночную жизнь вообще. Художественное сообщество, наоборот, вышло на политическую авансцену, громко и очень активно поддержало гей-сообщество, и, вместе с гражданскими активистами, переломило отношение общества и политиков ко всей теме. «Портрет Росса» стал в этих баталиях одной из нескольких ярких, манифестных работ.

Ворох коннотаций:

Люди с ВИЧ в те годы сначала жили несколько лет ничего не подозревая, а потом начинали таять на глазах, слабеть и выматываться/стареть. Иссякающая скульптура напоминает об этой потере веса.

Во рту с каждым леденцом происходит похожая ситуация, только с неминуемым финалом. Между отдельным леденцом и всей скульптурой целиком возникает конфликт — смерть наступает и человек исчезает/человек всё не исчезает.

Время рассасывания конфеты задаёт небыстрый темп прощания-поминания с умершим идиллическим любовником.

Кричащее воспевание идеального любовника, смакование своей большой любви вместе со всем миром. Всё это характерно для Феликса Гонзалеса-Торреса. Благодаря такой подробности, что эта любовь гомосексуальна, а также неизбежности скорого ухода обоих возлюбленных, песнь о своём идиллическом герое не выглядит пошлой. Норм.

Скульптура предлагает положить в рот и съесть частичку заразного человека: таким образом работа побуждает зрителей через простое и безопасное действие нарушить стигматизацию людей с ВИЧ.

Религиозно мыслящие видят в работе обряд причастия.

(Этот пункт добавлен в 2023 году) На христианских похоронах есть необязательный ритуал: друзья и подруги умерш:ей стоят и молчат, потом подходят по одному, наклоняются, берут горсть земли и бросают её в могилу. Здесь это действие обёрнуто вспять — зритель:ницы подходят, наклоняются и забирают небольшую часть от всей горки себе.

Сладость и простота леденца — горечь от утраты и страх смерти.

Ещё один резкий контраст заключается между холодностью, минималистичностью формы (почти Карл Андре) и горячим, волнующим обозначаемым.

Политики-реакционеры конца 1980-х имели обыкновение кричать на манифестирующее себя квир-искусство свои типовые «срамота», «грешновато» и «порнография» (в основном на Мэпплторпа). Работа издевается над этими предполагаемыми и ожидаемыми обвинениями в демонстрации «порнографии»: ну, дерзайте, расскажите, где здесь эта ваша «порнография»?

Художник, по его воспоминаниям, после смерти бойфренда ел снотворное горстями как конфеты.

(Удлинить список мне помог текст Глеба Напреенко и Александры Новожёновой.)

О форме работы: чаще всего «Портрет Росса» выставляется либо горкой на полу посреди выставочного пространства, либо горкой в углу, либо равномерно засыпанным прямоугольником на полу. Были и другие варианты.

Серия приблизительно таких же работ началась не с «Портрета Росса», а с посвящения США (фантики белого, красного и синего цветов, 1990 год) и работы «Placebo» (все леденцы в серебристых обёртках). Позже в этой же серии были и портрет отца (белые ментоловые леденцы в прозрачных фантиках), портрет коллекционера Марселя Брайена (синие фантики), работа «Untitled (Lover Boys)» и так далее. То есть саму форму художник использовал под самые разные высказывания, однако выстрелил больше всего «Портрет Росса».

Перформанс Таус Махачевой не понравился совсем, неделя прошла и я уже забыл почему, что там мне не понравилось.

---

Луиз Буржуа. Жалко, что нельзя фотографировать. Был с мамой (в первый раз предложил ей совместный поход в музей), и поэтому не догадался, что понравившиеся работы нужно хотя бы записать, чтобы потом найти их в сети.

---

ПровМыза в манеже. Похоже, загончик на втором этаже манежа решил специализироваться на выставках-профанациях. То там показывали «Синий суп», и он там выглядел гораздо слабее, чем обычно. Теперь показали серию худших видеоработ ПровМызы. Дуэт упал в моих глазах раз в шесть. Унылейший контемпорари-дэнс, фальшивый-фальшивый, актёры — говно говном, художники, соответственно, тоже.

Был на большой ретроспективе Владислава Мамышева-Монро (3486↓) «Архив М» уже три раза. Относительно бодрое прохождение по выставке у вас займёт 3½ часа, размеренное — часов шесть. В третий раз приехал дощёлкать то, что не успел сфотографировать ранее, так оказалось, что с 4 июля в музее появился запрет на фотосъёмку.

Больше всего поразил зал с «Секретными материалами» («Политбюро») и рабочие видеоматериалы к «Волге-Волге». Рекомендую к просмотру. Не думаю, что ещё когда-либо художник будет выставлен настолько полно.

Каталог к выставке стоит 2400 р., каталог к петербургской ретроспективе — 2100 р. (будущие траты).

---

Не стал дочитывать «Корпорацию счастья», хватит с меня. Довольно несимпатичная поттериана: бесконечные драки с братками/«быдлом»/«гопниками»/«быками», столкновения с кидалами плюс ксенофобная лексика автора («хачи»; «цыгане» в исключительно стигматизирующем, криминальном контексте).

---

Нашёл сходство у независимых кинофестивалей вроде «Артдокфеста» и «Beat Film Festival» и михалковского ММКФ: на публике и там и там не сыскать полосатых путинских ленточек.